Этюды об эфирах

Мы вышли все вместе. Только-только рассветало, или мне так казалось. После сборов ранним утром в воскресенье, всегда кажется, что немного устал, хотя, выход был после плотного завтрака, организованным и семейно-развлекательным. Многие дети радуются забавам на природе, мне же они всегда были не по нутру. Поэтому, на свежем воздухе, да, еще и в санях, я задремала, а пока меня вывозили на зимние забавы, вид у меня был явно насупленный, сонный и хотелось ворчать.
Бразды саней переходили то к папе, то к маме, в то время как старший брат весело перебегал от одного родителя к другому, искря радостью энергичного мальчика семи лет, который сейчас весело будет слетать с лесной горы на снегокате, лихо бегать на лыжах, и получать все свое активное, зимнее, природное удовольствие.

В четыре года мама решила, что пора и меня ставить на лыжи. Даже спрашивала моего согласия. Но утро было ранним, состояние сонным, настроение скверным, мотивация низкой.
Родители у меня превосходно бегали на лыжах все свое детство и юность, участвовали в лыжных эстафетах и ориентировании. Почему бы не вспорхнуть на лыжи и мне?
А не так быстро! Легко ухватить принцип и динамику движений никак не получалось: ноги уставали, руки не слушались, хотелось падать и валяться от противоречия желаний и действительности - то и делала, утягивая за собой маму в сугроб. Не резиновое терпение ее лопалось, лишь мой громкий смех заставлял нас обеих пробовать и падать, снова и снова, пока было сил и тепла под куртками. Скоро мы обе промокли, и возвращение домой стало единственным решением.
Воздух в тот день пьянил. Все было пропитано хвойным благоуханием. Сосны стояли, перешептываясь с ветром, покачиваясь в легком танце, хотелось затеряться в этих колоннах, с ароматом замши, как в архитектуре изысканного дома, который никак не заканчивается.

Детство - прекрасная пора. Время постоянных открытий, которые приводят к первым ошибкам, победам и провалам, к заблуждениям и прозрениям. Но самое главное - это время для познания! Познания творений других людей в обществе. Когда ты понимаешь, что сделано хорошо, что не очень, а что ты никогда, и не под каким предлогом не захочешь, даже бесплатно.
В Екатеринбурге, в самом центре города, с 1969 года располагалась гостиница "Свердловск". Стояла она на одной из главных улиц, имени Малышева, напротив сквера Театра Оперы и Балета, рядом с Кукольным театром. С торца у нее была Кулинария. Сказать, что Кулинария была шикарная - ничего не сказать.

Аромат выпечки дразнил и заманивал в двери этого заведения каждого слабовольного любителя свежей выпечки, где он в свое удовольствие набирал вкуснейшие булочки, и с радостью приступал к трапезе хоть в самой Кулинарии, хоть на морозе, уже по пути домой.
Прогулки из школы до остановки или до дома, по городу, и летом, и зимой - обычное дело. Поэтому все вкусные места по дороге я знала "на зубок", во всех смыслах.
Зимой перекус всегда был кстати, а когда в воздухе разносился аромат горячей, подрумяненной корочки улитки с корицей, ноги сами несли на источник этого божественного аромата.
Свежайшая булка, мягкая, пропитанная медовой сладостью, припудренная пряной теплотой корицы. Каждый раз казалось, что все в этом выпеченном шедевре идеально: ни много, ни мало, столько, сколько нужно. И каждый раз, когда в воздухе проносится аромат корицы, хочется хоть один укус той, идеальной булочки!

Наступает ли мудрость с появлением зубов мудрости, или приходит до момента их роста - вырывать любые зубы, не сахар, а вылезающие в семерки восьмерки, вообще не пирожок с вишней.
Решительная, восточная женщина-хирург сказала: "Надо!" Пациент ответил: "Есть!". После операции, времени на восстановление было, неделя. Взять книгу в палату, всегда самое правильное решение. Только собираясь думала, что же я осилю за неделю? И в руки "упал", видимо, из-за толщины фолианта, с полки "Финансист" Теодора Драйзера, издание 1953 года, в переводе с английского М. Волосова, под редакцией Н. Мана. "Значит пора!" - подумала я.

Первые полдня после операции были вялыми, но, к вечеру, как только пальцы зашелестели по старым страницам, и теплый аромат листов одной их частей "Трилогии желания" завис перед носом, глазам уже не было покоя. Со слов: "Филадельфия, где родился Фрэнк Алджернон Каупервуд, насчитывала более двухсот пятидесяти тысяч жителей", - начался мой осознанный путь по следам империалистской "демократии", и вечных механизмов "хорошей мины при плохой игре". Ничего так и не изменилось под солнцем! Позже я продолжила "Титаном" и "Стоиком", но пока не получилось найти должного отклика в женской душе. Лишь "Гений" стал потом путеводным, и случился вовремя.
Читать и перечитывать классическую литературу в осознанном возрасте - ценный дар времени, которого вечно не хватает. Пользуйтесь моментом и классической литературой, пусть даже в переводе. Эпохальные авторы неизменно приводят к правильным выводам.

В шесть лет я исследовала район на предмет всех магазинов. Их было шесть, в разной удаленности от дома. Также были Молочные, Булочные, Прием стеклотары, и прочие профильные магазинчики, в которых можно было приобрести то, чего не было в соседних магазинах, так как завоз товаров производился не равномерно. Когда с детства участвуешь в процессе закупок пищи - на тебя возлагается определенная ответственность за тот выбор, который ты делаешь для всей семьи, особенно, в рамках ограниченного бюджета.

Однако, это научило очень правильным навыкам: выбирать качественные продукты, видеть правильный вес, чтобы всем хватило, прицениваться, знать, что и где лучше приобрести, самостоятельно принимать решение по ситуации, и многому другому. Выполнение такого базового задания помогло потом, в 90е, не пасовать перед более наглыми взрослыми, отстаивать свое право, проявлять самостоятельность, ведь всегда важно поддержать семью.
Последние годы СССР, когда весной начиналась капель, а ты с молочной кухни шла с бидоном полным молока и яйцами, надеясь не расплескать и не разбить яйца поскользнувшись на ледяном, еще зимнем, насте, солнце грело лицо, маленькие капли с сосулек наигрывали ритмичную мелодию по металлическим трубам, а в воздухе разносилась весна. И ты уже знала наверняка, что дорожки совсем скоро высохнут и холод закончится.

Начало весны меня всегда вдохновляет. С утренним солнцем просыпаешься раньше. Краски за окном мягкие, акварельные, деревья еще с копной графичных, темных веток, небо сонное. От примороженного за ночь, подтаявшего за день, льда воздух экстра-свежий. Ловишь его тремя бодрящими вдохами, в быстро приоткрытое окно, стараешься ощутить приближение неизбежного - весны.

Днем картина уже меняется: краски прибавляют яркость, становятся настойчивее, ветки готовятся к почкам, лед на газонах и клумбах старательно уходит каплями в землю, которая начинает оживать, в нос бьет сила аромата пробуждающейся жизни. Хочется бесконечно гулять в теплом вакууме прогретого воздуха.
Самым большим любителем весенних прогулок является моя чихуахуа, Милти. Она старательно изучает каждый новый, или забытый за зиму, запах, долго внюхивается в саму почву, видимо, надеясь, на исследовательские открытия. Родные шутят, что она когда-нибудь принесет мне трюфели. Потом малышка отмечает свое прибытие, и мы продолжаем так неспешное движение, по волнам весеннего ритма, в звоне птичьих трелей парка, в благоухании полутонов металлических и просыпающихся ароматов.

Когда женщине дарят цветы, улыбка на ее лице - это момент когда она любит и себя, и вас, и весь мир!

День Рождения давно уже не особый праздник. Когда женщина уже не чувствует себя юной девушкой, но еще не ощущает себя вальяжной дамой, этот период у нее проходит между состоянием "уже нет, но еще нет!", что само по себе, по ощущениям, странно. У некоторых женщин период юности длится вечно, так как внутреннее состояние не позволяет "вальяжничать", а кто-то скатывается в "вальяжность" с легкостью молодой бабушки. Одно объединяет женщин любого ощущения - желание оставаться женщиной.

Оставаться женщиной подразумевает и быть эмоциональной, порой иррациональной, и делать маленькие глупости, и расспрашивать о важных для нее мелочах, говорить о чувствах и ощущениях, играться и переигрывать, умничать и не думать - все это лишь проявление женщины! Не нравится это может только не любящим. Ведь любимая женщина всегда права!
Поэтому единственное, что никогда нельзя дать забыть женщине, это то, что она "Женщина"!
Самый приятный и запоминающийся букет мне подарил брат на День Рождения в пандемичный год: несколько веточек кустовой розы нежно-розового цвета, которая потрясающе нежно пахла, стояла в моей большой, высокой вазе около месяца, и каждое утро у меня от идеальности множества маленьких бутончиков с восхитительным ароматом, была самая довольная и большая улыбка на лице.
Дарите женщинам цветы! С поводом и без повода. Ведь, когда вы далаете любимой приятно, особенно такими мелочами - она счастлива, у нее в душе праздник!

Забота о живом - это особое удовольствие. Ты можешь, но не хочешь болеть, потому что с утра и целый день, ты окружаешь вниманием и заботой своих родных, любимых, питомцев, цветы, и, конечно, себе перепадает.
Пандемия 2022 года стала для кого-то трагедией, для кого-то испытанием, для кого-то возможностью "пересобрать" себя, найти новые сильные стороны характера, открыть таланты и увидеть лучшие возможности.
Сидя в самоизоляции на 7м этаже с балкончиком на один из главных проспектов Москвы, о саде особо не задумываешься. Однако, как только промелькнула мысль - решив не мучиться в сомнениях, просто взяла и за день высадила два прямоугольных горшочка зеленого и лилового базилика. К пасте!

Потом ручки зачесались на лучок, алое, для масок на лицо, и на прочую растительность. В итоге, почти каждое блюдо было с зеленушкой "из своего огорода". Оставалось лишь радоваться, что поток машин резко упал, и деревья вдоль дороги забирали на себя "основной выхлопной удар", при общем отсутствии возможности экологичного садоводства в центре города.
Открыв для себя, что у меня растет почти все, что я не "заливаю", мне стала приятна утренняя, бытовая ритуальность каждый день: родных покормила, пушистикам еду выдала, цветы и растения напоила, кухню вылизала, всех на воздух отправила - "и спи отдыхай!"
К осени, когда растения начали засыпать, конечно, стало немного грустно. Но на то она и жизнь!
Заламывать руки казалось странным, оставлять это дело не пришлось. Любимец, базилик, отцвел, перезимовал, а к весне на старых, крепких стебельках выросли новенькие листочки, и паста в моем исполнении снова была со своей зеленью. Вот, что с жизнью делает забота!

Волны поднимались меж волнорезов пляжа, как мускулистые руки рестлера, зазывающие помериться силой, с желанием сокрушить любого, кто осмелится выйти к кромке берега, перед поднимающейся мощью воды.
____
Мы шли за руку с мамой по аллее к морю, день был штормовой и пасмурный, настроение вялым и немного пассивным. Ничего не предвещало последующих событий, потому что мы лишь выходили на аллею, ведущую к пляжу, любуясь спокойствием каштанов и безмолвием кипарисов, беседуя о том, как красива природа вокруг и даже шум моря лишь еле слышно, как слабое эхо где-то вдали.
Сделав несколько шагов по аллее, шум волн раскатился в воздухе, и первый удар заставил сердце вздрогнуть от возбуждения. Накатывая с новой силой, волны будто стучали в набат внутри, создавая ощущение волнующего действа. Там, внизу пирса, зовут на важную схватку. И, почему-то, именно в это сражение, и в тот момент захотелось вступить.
Я уговаривала маму пустить меня на берег, обязуясь, что со мной ничего не случится. Она отказывала до последнего момента. Но увидев в моих глазах, что не пустить просто нельзя, как она рассказывала в дальнейшем, не стала спорить и разрешила пойти в воду.

Подойдя к кромке гальки в момент отката волны, я не успела поднять глаза, как передо мной возникла стена воды, выше меня ростом, и, не спрашивая о готовности, двинулась на меня. Запрыгивая в середину волны, я удивилась, что она меня не приняла, а обрушилась на голову со всей силой, впечатав меня в гальку дна, и протаскивая вперед, чтобы выбросить на берег. Сил, чтобы встать хватило, поэтому собравшись, я подбежала и впрыгнула в собирающуюся толщу воды снова. "На этот раз повезло!" - думала я. В этот момент, течение внутри волны проделало со мной "впечатывание в каменное дно" с особой силой, а выбрасывать меня на берег уже ничто не собиралось. Меня крутило и царапало по гальке, к берегу и от берега, воздуха не хватало, всплывая его захватить, гребень захлестывал лицо. И так 10 раз! Лишь несколько минут - почти вечность. "Пора выбираться!" - решила я. И, почувствовав толчок в сторону берега, постаралась максимально выкатиться с волной, "закрепиться" в гальке подальше от собирающейся новой волны, чтобы быстро встать и выбежать из откатывающегося с силой потока. Получилось! Я присела на берегу, чтобы убедиться, что волна точно далеко позади. "Чтобы я еще раз...!" - пообещала себе я. И довольная победой, почти без сил, отправилась к перепуганной маме. Следующий матч со стихией был уже намного позже.
Несчастные случаи - это в пылу бравады, или по глупости. Пока я "боролась со стихией", женщина из компании "развеселых лодочников" рассекла себе голову о волнорез. Их резиновая лодочка перевернулась и ударилась о бетон. Благо, осталась жива.
Берегите же себя и своих близких!

Подскочила после будильника. Время семь тридцать утра. Душ - холодный. Вода нагреется только днем, от солнца. Быстро-быстро. Завтрак? Да, ну его. Лучше поесть в университете. Одеться, собраться и в университет. Автобус? Не сегодня! Можно и такси. Один взмах руки на дороге и тебя мчит лихой водитель по улицам города, по цене "три копейки". Шутка. Сирийский фунт приятная валюта, так как выгоден для русского человека. Стоимость такси до Университета, в 2011 году, около 50 Сирийских фунтов, в одну сторону. Приблизительно 30 Российских рублей.
В самом такси работает основное правило "национального этикета": молодая, приличная девушка садится только на заднее сидение! Садясь на переднее, она приглашает водителя к активным, не целомудренным действиям, или не является приличной. Имейте ввиду!

Домчавшись за двадцать минут, мы встречаемся с группой на ступенях и идем в класс. Рассаживаемся по симпатиям. Моя подруга из Северной Кореи начинает рассказывать про Советские фильмы Эльдара Рязанова. А я начинаю мечтать о перерыве, когда будет он - завтрак.

Группа очень интернациональная: тебе и Англичане, и Австралийцы, и Иранцы, и Северные Корейцы разных сословий, и Индусы, и Турки, и Китайцы - все, кто сделал правильное исследование, и вычитал, что арабский надобно учить не на Египетском диалекте, а в классическом варианте, следовательно, в Дамаске. Как это делали еще с 14го века арабы всего Ближнего Востока.
Ура! А у нас перерыв! Все покидают класс, выдвигаясь с горящими глазами в сторону "столовки". Но это не русская, и даже не английская столовая. Это что-то, по убранству, похожее на чебуречную формата 80х в СССР - ничего лишнего. Железные каркасы стульев и загнутые ножки столов, пластиковые сидения и тонкое дерево столешницы, нарезанные салфетки в стаканчиках, и клеенчатые скатерти, пустые витринки прилавка. Но все это не имеет никакого значения. То, что твориться руками ребят у плит и на подогретом песке - магия!
В меню всегда кофе, садж и фалафель. Садж — это горячая, плоская, серая лепешка, похожая на лаваш, которая выпекается на слегка выпуклой плитке, сверху посыпается сыром, намазывается оливковым паштетом с кунжутом, или хумусом, потом закрывается в конвертик и поедается, в слюнях, с крепчайшим, густым, арабским кофе, приготовленным на песке в турке. Поедается, конечно, на свежем воздухе, на ступеньках факультета, пока лицо пригревает еще утреннее солнце. Самый лучший завтрак всех времен и народов! Кто пробовал подтвердит.

Ступаешь на вековые камни улиц старого города, которому более четырех с половиной тысяч лет, и дыхание само на секунду замирает. Каждый новый вдох делаешь уже совсем другим воздухом, воздухом прожитых веков. Шаг становятся размеренными, чуткими, поглаживающим, чтобы ощутить подошвой историю каждого человека, ступавшего по этим древним камням.
Сами улочки города то широкие и прямые, то узкие и петляющие, создают ощущение то толпы, то чувство полного одиночества и погружения в мысли о вечности, в жизнь вне времени.

Ночь в старом городе делает ощущения острее. Дома становятся мистическими. Их низкие двери интригуют, храня за высоким порогом тайны жизни целого рода. Дворы в форме колодца, с "росписью" причудливыми узорами теней из лоз винограда, с фонтаном в центре двора, то собирают свои семьи на застолья, то стоят в задумчивости и темноте - все как тысячу лет назад.
Сидя на крыше одного из домов старого города, я задумалась о самом состоянии времени. Звезды давно мерцают на своих позициях, в бархате темного неба, луна настроилась подсвечивать стену мечети Омейядов, призыва к молитве уже не слышно. С соседних крыш доползает дымок от кебаба, доносятся то отдаленный разговор и смех, то арабская музыка, а теплый, весенний воздух не желает даже шелохнуться. Время стоит безмолвной стеной бытия. Мир живет, и мир остановился!